Сергей Войцеховский родился в Витебске в 1883 году. Он был родом из семьи потомственных военных, из обрусевшей польско-литвинской шляхты. Его отец, Николай Карлович, участвовал в освобождении Балкан от турецкого ига. Мать, происходившая из рода графов Елагиных, занималась домашним воспитанием детей.
В традиционно военной семье карьера молодого Сергея была предрешена заранее. После окончания гимназии он поступает в Константиновское артиллерийское училище в Санкт-Петербурге. Это было элитное учебное заведение, основанное Александром I еще в 1807 году. Окончив училище с отличием, чему немало способствовала его склонность и любовь к математике и физике, он в звании подпоручика направился к месту своей первой службы, на Кавказ, в город Ахалцихе (Южная Грузия).
В 1905 году попал на Дальний Восток, где завершалась неудачная для России война с Японией, но поучаствовать в боевых действиях не успел. Дальнейший его путь лежал в Белосток (Польша), на противоположный конец империи, на должность инструктора 5-го стрелково-артиллерийского дивизиона, где его знания и эрудиция были высоко оценены его командиром - полковником Темниковым. В 1909 году Войцеховский женился на его дочери, Маргарите. Год спустя у них родился сын Георгий.
Благорасположение начальства способствовало тому, что Сергею Николаевичу был предоставлен отпуск для дальнейшей учебы, и в 1908 г. он поступает в Николаевскую Академию Генерального штаба. В 1912 году, став уже капитаном, Войцеховский заканчивает ее по первому разряду, т.е. с золотой медалью. Одновременно он получает и свою первую награду - орден Св. Станислава 3-й степени. Будучи медалистом и имея право вольного выбора, он выбирает местом дальнейшей службы гренадерскую артиллерийскую бригаду Московского военного округа. После года службы здесь его перевели в штаб военного округа. Молодой офицер стремился освоить новую технику и в 1913 г. закончил и Московское авиационное училище, получив звание пилота.
С началом мировой войны Войцеховский попадает на фронт, где проявил себя храбрым и, главное, умеющим думать тактически и стратегически офицером, что нашло свое отражение в полученных им многочисленных наградах - орденах Св. Анны, Станислава с мечами и лентой, и даже ордена Св. Владимира с мечами и бантом, которым награждались лишь военнослужащие, выдержавшие бой под угрозой смерти. В конце 1914 г. ему присваивается звание штабс-капитана, а в 1915 г. он занимает должность начальника штаба дивизии. Все годы войны он провел на фронте. После ранения, полученного в районе Молодечно (ранен в ногу и под лопатку) и после поправки Сергей Николаевич возвращается в строй уже в качестве начальника штаба 2-й Кавказской гренадерской дивизии, действовавшей в районе Вилейки (Белоруссия), а в конце августа 1917 г. назначается начальником штаба создаваемой чехословацкой стрелковой дивизии.
После знаменитой битвы у Зборова, где отличились воевавшие на русской стороне чехи, началась усиленная комплектация чехословацких войск, за которую в первую очередь отвечал начальник штаба. Потом произошел Октябрьский переворот, ситуация коренным образом изменилась.
После большевистской революции чехословацкие части, согласно договоренности между большевиками и западными державами, направляются через всю Россию во Владивосток. Оттуда их должны перебросить во Францию - воевать против немцев. Но большевики, заключившие с Германией Брестский мир, чинят чехословакам препятствия, задерживают их эшелоны, а в конце мая 1918 года пытаются разоружить. Чехословаки оказывают сопротивление и под командованием Войцеховского свергают еще некрепкую советскую власть в Челябинске.
Далее челябинская группа подполковника Войцеховского нанесла удар на восток и, взяв Омск, соединилась с Сибирской армией Р. Гайды. 11 июня 1918 года Отделение Чехословацкого национального совета в России произвело Войцеховского в полковники. Оставаясь командиром 3-го Яна Жижки полка, он руководил действиями Челябинской группы и исполнял обязанности начальника штаба Чехословацкого корпуса. Разбив войска красных под Троицком, Войцеховский повернул на запад, взял Златоуст и установил в Миньяре связь с Пензенской группой поручика С. Чечека.
В июле полковник Войцеховский перенес операции на Екатеринбург. За десять дней возглавляемые им войска буквально разнесли противостоящие красные полки и 25 июля 1918 года вступили в Екатеринбург, в котором за несколько дней до этого была расстреляна Царская Семья. При непосредственном участии Сергея Николаевича в городе была организована военная власть, назначены начальник гарнизона и комендант.
3 августа 1918 года Войцеховский убыл в Кузино для подготовки наступления на Пермь, которое началось 5 августа. Главный удар наносился по линии Западно-Уральской железной дороги в направлении на Кын и Калино. 10 августа была взята станция Кормовище, красные спешно эвакуировали Лысьву. Намечался крупный успех, но все сорвалось в результате контрнаступления красных войск на Екатеринбург.
Оценив угрозу, Войцеховский изменил свой план и перебросил свои основные силы опять под Екатеринбург. 12 августа в бою под Медным рудником (ныне Верхняя Пышма) и селом Балтым красные войска были разбиты и отброшены на север.
Затем Сергей Николаевич громил противника у Крутихи, под Верх-Нейвинском, Бисертью, Невьянском и закончил операцию взятием Нижнего Тагила 4 октября 1918 года. 4 июля 1919 года уже в чине генерал-майора Войцеховский был награжден за все эти бои орденом Св. Георгия 4 степени.
7 октября 1918 года полковника Войцеховского на посту командующего Северо-Уральским фронтом (Екатеринбургской группой) сменил генерал-майор Р. Гайда, а Сергей Николаевич был назначен командующим Самарской группой войск, переименованной позднее во 2-й Уфимский корпус. Весной и летом 1919 года вернувшийся на русскую службу (в войска Верховного правителя А. В. Колчака) генерал-майор Войцеховский руководил операциями против ударных групп Восточного фронта красных и отступал со своими полками за реку Белую, через Урал на Челябинск и за реку Ишим. Белые не раз переходили в контрнаступления, пытаясь перехватить инициативу, но этого сделать не удалось.
В течение этого времени отношения между белыми и чехословаками неуклонно ухудшаются: после победы Антанты на Западном фронте и провозглашения независимости Чехословакии многие легионеры не видят смысла в дальнейшем участии в русской смуте. Но Войцеховского, одного из самых талантливых белогвардейских командиров, чехи высоко ценят. Вот что писал о нем Матей Немец - командир 3-го чехословацкого полка имени Яна Жижки: «Он успешно командовал нами в критических ситуациях и добился многих побед. Не только воинские способности, но и честный характер принес ему глубокое уважение наших солдат».
Войцеховский был тверд, иногда жесток. В ноябре 1919 года он совершает, наверное, свой самый морально сомнительный и страшный поступок: во время ссоры с подчиненным, генералом Гривиным, чьи войска отступили без приказа, он в ярости убивает Гривина, после чего приказывает его войскам вернуться на оставленные позиции.
Однако после доклада Каппелю об этом происшествии получил от него 26 ноября 1919 г. благодарность за наведение порядка в армии. В Ново-Николаевске (нынешний Новосибирск) часть Сибирской армии во главе с полковником Ивакиным подняла против него мятеж, им подавленный. В середине декабря 1919 г. Войцеховский категорически отказался от поста Главнокомандующего белыми силами Восточного фронта. За потворство чехов и словаков в Сибири большевикам во время Великого Сибирского Ледового Похода вызвал их командующего Сырового на дуэль, на которую чешский генерал не явился.
Успешно вывел свои войска из окружения под Красноярском 5-6 января 1920 года. После смерти легендарного Владимира Оскаровича Каппеля Войцеховский в начале 1920 года становится командующим белогвардейскими силами под Иркутском (будучи при смерти, Каппель приказом от 21 января 1920 передал Войцеховскому командование). С остатками своих войск он с тяжелыми боями пробивается в Забайкалье. Там генерал не находит общего языка с атаманом Семеновым, склонным к грабежам и беспорядкам, и вскоре уезжает на другой фронт - в Крым, к генералу Врангелю. Однако Белое Сопротивление к тому времени уже было обречено.
В эмиграции в Стамбуле какое-то время Сергей Николаевич занимался репатриацией русских военных, но уже тогда он принял решение: Чехословакия станет его вторым домом. В мае 1921 года он получил из Праги подтверждение о признании его генеральского звания (при условии, что в течение одного года он примет чехословацкое гражданство). Летом 1921 г. генерал Сергей Николаевич Войцеховский впервые приехал в Чехословакию, ставшую ему второй родиной и которой он служил столь же самозабвенно, как и России.
Под командование Войцеховского была передана 9-я пехотная дивизия в словацкой Трнаве. Генерал осваивает чешский язык, безупречно выполняет свои служебные обязанности. Об этом говорит его карьера: в 1927 году Войцеховский назначен командующим военным округом с центром в Брно. В декабре 1929-го ему присвоено звание генерала армии. Современный чешский публицист Владимир Быстров, потомок русских эмигрантов, приводит в своей недавно вышедшей книге о Войцеховском служебную характеристику генерала, данную ему начальником чехословацкого генштаба Людвиком Крейчи: «Обладает честным, энергичным, ответственным характером. Надежен. Высокообразованный командир с богатым военным опытом... Отличается высокой наблюдательностью. Работает инициативно, целеустремленно и планомерно. Отличный командующий округом». Это свидетельство тем более ценно, что у генерала Крейчи были довольно напряженные отношения с Войцеховским.
В 1935 году Сергей Войцеховский получает назначение на одну из ключевых должностей - командующего Пражским военным округом. Среди его забот - строительство укреплений вдоль чешско-немецкой границы, в наиболее вероятных местах будущих боев. Войцеховский сознавал, какую угрозу представляет собой агрессивная политика нацистов, стремившихся к отторжению от Чехословакии Судетской области, населенной немецким меньшинством. Историк Иржи Фидлер пишет, что генерал «работал для своей новой родины на грани физических возможностей» - ведь как раз в это время он заболевает тяжелой формой язвенной болезни желудка. Непросто приходилось Войцеховскому и в политическом плане. После 1935 года Чехословакия начала сближаться с СССР, что было для бывшего белогвардейца неприемлемо. Переговоры с советскими военными представителями он вел лишь при крайней необходимости.
Наступает 1938-й - роковой для Чехословакии год. Президент Бенеш под давлением западных держав решает принять условия Мюнхенского договора, согласно которым Чехословакия уступает Германии пограничные земли. 29 сентября Войцеховский присутствует на совещании у президента, где пять чехословацких генералов пытаются убедить Бенеша не подчиняться диктату. «Господин президент, что бы ни решили великие державы, надо воевать, - чуть ли не со слезами умолял президента друг Войцеховского, генерал Лев Прхала. - Народ един, армия крепка и хочет идти в бой. Даже если мы останемся одни, без союзников, мы не можем сдаться - армия обязана защищать целостность республики, она хочет и будет сражаться».
Увы, это были лишь слова. Генералам не удалось убедить Бенеша, а планы военного переворота и смещения президента, которые, по некоторым сведениям, поддержал и Войцеховский, так и остались планами. По воспоминаниям чехословацкого дипломата Яромира Смутны, 30 сентября 1938 года на совещании у президента с участием ведущих политиков и армейского командования было решено принять условия Мюнхена. Из присутствовавших на совещании, помимо самого Смутны, за сопротивление высказались лишь начальник канцелярии президента Прокоп Дртина, генерал Войцеховский и еще один офицер. Были ли они правы? Спор о том, стоило ли Чехословакии в 1938 году воевать, продолжается среди чешских историков и общественности до сих пор, и однозначного ответа на этот вопрос, наверное, не будет дано никогда. Но о характере генерала Войцеховского его позиция в те дни говорит многое.
Мюнхен был первым шагом к утрате независимости. 15 марта 1939 года нацисты оккупируют чешские земли. Чехословацкая армия распущена. Уже через несколько дней после этих событий Сергей Войцеховский участвует в создании подпольной организации Obrana národa («Защита нации»). В сентябре того же года он был арестован немцами, но спустя две недели выпущен под постоянный надзор гестапо. В дальнейшем генерал не принимал активного участия в сопротивлении - как из-за проблем со здоровьем, так, возможно, и из-за разочарования в чехословацких политиках, ведь координацией деятельности подполья занималось эмигрантское правительство во главе с тем самым Бенешем, к которому после 1938 года Войцеховский не мог питать теплых чувств. Потомок генерала Сергей Тилли в статье, опубликованной в русскоязычной пражской прессе, утверждает, что в 1944 году немецкие представители обращались к Войцеховскому с предложением возглавить вместо генерала Власова антибольшевистскую Русскую освободительную армию, но тот решительно отказался. Документальных подтверждений этого эпизода нет.
За Войцеховским, очевидно, следили не только немцы, но и советские агенты. Иначе трудно объяснить тот факт, что уже 12 мая, в первые, весьма хаотичные дни после освобождения Праги от нацистов, генерала нашли и арестовали сотрудники советской контрразведки «СМЕРШ». Ему инкриминировали членство в эмигрантской организации «Русский общевоинский союз», обвинив в «подготовке командных кадров для борьбы с СССР». Никаких подтверждений подобной деятельности Войцеховского не было и нет. Тем не менее, генерал был переправлен в Москву и приговорен к 10 годам лагерей (в 1996 году его полностью реабилитировали). Но, конечно, пожилому уже человеку с подорванным здоровьем (вспомним его язвенную болезнь желудка) этого было более, чем достаточно. Тем не менее, мужественный человек, он крепился, даже язву удавалось как-то прижимать. Мотало его по многим лагерям, но последним стал Озерлаг вблизи Тайшета (Иркутская область). Сергей Николаевич поставил себе цель - выжить. Девять с половиной лет ему удалось продержаться. Но, к сожалению, в декабре 1954 г. он скончался от очередного желудочного кровотечения, в лагерном лазарете ему не помогли ничем. Место его захоронения остается неизвестным.
Войцеховский стал одним из сотен деятелей русской, украинской и белорусской эмиграции - граждан Чехословакии, вопреки международному праву арестованных советскими спецслужбами на чехословацкой территории. Несмотря на попытки близких Войцеховского и нескольких его бывших соратников добиться от чехословацких властей защиты генерала, официальная Прага ничего не предприняла: президент Бенеш считал, что его стране нужны хорошие отношения с СССР - практически любой ценой.
Заслуги Сергея Войцеховского его вторая родина оценила много позже - увы, посмертно. 28 октября 1997 года президент Чехии Вацлав Гавел подписал указ о награждении генерала Войцеховского высшей наградой республики - орденом Белого Льва «за выдающиеся заслуги в области обороны и безопасности государства».
23 октября 2003 г. в пражском православном кафедральном храме святых Кирилла и Мефодия, что на Рессловой улице, была его главою, протопресвитером, доктором теологии Ярославом Шуверским, отслужена панихида по убиенному в сибирском ГУЛАГЕ генерале С.Н. Войцеховском. На панихиде присутствовали как представители городских властей, парламента, организаторы памятной выставки, так и уже немногочисленные, знакомые семьи Войцеховских. После долгих лет разлуки, разбросанные по всему миру, собрались в храме и сами члены его семьи. Из США приехали две внучки - Елена и Маргарита, внук, также Сергей Войцеховский, а пражскую ветвь представлял автор статьи Сергей Тилли с сыном, тоже Сергеем. Панихида при участии певчего храмового хора прошла очень торжественно и трогательно, а в проповеди было сказано много благодарственных слов в память о русском эмигранте, чешском генерале Сергее Николаевиче Войцеховском.
16 октября 1883 - 07 апреля 1951
российский и чехословацкий военачальник, генерал-майор и один из руководителей Белого движения в Сибири
Генерал армии Чехословакии.
Семья
- Отец - Николай Карлович Войцеховский (род. 1857), офицер, затем генерал русской армии.
- Мать - Мария Михайловна, урождённая Гнатовская.
- Жена - Маргарита Викторовна, урождённая Темникова, дочь офицера русской армии.
- Сын - Георгий (Юрий).
Образование
Окончил реальное училище в городе Великие Луки (1902), Константиновское артиллерийское училище (1904) и Николаевскую академию Генерального штаба (1912).
Офицер Русской Императорской армии
Служил во 2-й артиллерийской бригаде 20-й пехотной дивизии 1-го Кавказского корпуса: инспектор учебного отдела (1904-1905), старший офицер 3-й батареи (1905-1907). Инспектор учебного отдела 5-го стрелкового артиллерийского дивизиона в Белостоке (1907), адъютант командующего артиллерийским отделом полковника В. Темникова, который в 1909 стал его тестем.
С 1912 служил в 1-й гренадерской бригаде, одновременно преподавал тактику в Александровском военном училище, окончил авиационную школу. В апреле - октябре 1913 служил в штабе Московского военного округа. В октябре 1913 - июле 1914 - командир роты в 122-м Тамбовском пехотном полку.
Участник Первой мировой войны: в августе 1914 - ноябре 1915 - старший адъютант штаба 69-й пехотной дивизии, в ноябре 1915 - январе 1917 - штаб-офицер для поручений в штабе 20-го армейского корпуса. Участвовал в боевых действиях в Карпатах и Днепровской котловине, был ранен, награждён несколькими орденами. С 1914 - капитан, с 1916 - подполковник.
В январе - декабре (фактически - до августа или сентября) 1917 - и. д. начальника штаба 126-й пехотной дивизии. С августа 1917 - начальник штаба 1-й Чехословацкой дивизии в составе русской армии.
На чехословацкой службе в России
С декабря 1917 - командир 3-го чехословацкого имени Яна Жижки стрелкового полка (вступил в должность в феврале 1918). С мая 1918 - старший воинский начальник чехословацких легионеров в районе Челябинска , входил в состав Военной коллегии временного исполнительного комитета чехословацких войск в России - органа, руководившего чехословацкими вооружёнными силами, выступившими против большевиков.
В ночь с 26 на 27 мая 1918, командуя частями 2-го и 3-го чехословацких стрелковых полков, занял без потерь Челябинск. С 27 мая 1918 - командующий войсковыми частями Челябинской группы и Уральского фронта. В результате боевых действий в мае - июне 1918 Челябинская группа соединилась на станции Татарская с войсками Сибирской группы чехословацких войск под командованием Р. Гайды .
11 июня 1918 постановлением съезда членов Временного Челябинского комитета и решением отделения Чехословацкого национального совета произведен в полковники, возглавил Западную группу войск (2-й и 3-й чехословацкие стрелковые полки и Курганский маршевый батальон). В июне 1918 группа взяла Троицк и Златоуст , в июле была переименована в Уральскую, а после взятия ею Екатеринбурга 25 июля - в Екатеринбургскую. В августе-сентябре 1918 группа пополнялась формированиями 2-й стрелковой дивизии и вела бои в районе Екатеринбурга , за Нижний Тагил , Кунгур и Тюмень . Лично руководил боями по овладению Верх-Нейвинским заводом, возглавив обходную группу чехословаков обошедшую озеро Таватуй по восточному берегу и взяв Нижний Тагил. 17 октября 1918 «за отличия в боях и выдающуюся службу» был произведён Чехословацким национальным советом в генерал-майоры и назначен командующим Самарской группой войск правительства Директории. Под его командованием группа вела оборонительные бои в Поволжье: не только остановил наступление красных, но и отбросил их за реку Ик, упрочив положение белых на Самарском фронте. В период нарастания противоречий между командованием чехословацких войск и Верховным правителем А. В. Колчаком поддержал последнего.
7 апреля 1951 года. Поселок Тайшет Иркутской области. Лагерная больница. Седой, очень худой старик с усталым лицом в белом санитарском халате сидит перед железной буржуйкой. Иногда он открывает дверцу печки, смотрит на огонь и подбрасывает щепки. О чем думает бывший подполковник царской армии, бывший генерал армии войск Колчака и бывший командующий Пражским военным округом Чешской республики Сергей Николаевич Войцеховский?
7 апреля 1951 года. Поселок Тайшет Иркутской области. Лагерная больница. Седой, очень худой старик с усталым лицом в белом санитарском халате сидит перед железной буржуйкой. Иногда он открывает железную дверцу раскалившейся печки, пристально смотрит на огонь и подбрасывает щепки. О чем думает бывший подполковник царской армии, бывший генерал армии войск Колчака и бывший командующий Пражским военным округом Чешской республики Сергей Николаевич Войцеховский? Может, он вспоминает, как тут, по сибирским меркам совсем неподалеку, в ноябре 1919 года он собственноручно застрелил однокашника по Константиновскому училищу, соратника по Белому движению генерала Петра Гривина? Или о том, что тогда, в Праге в 1944 году, не поддался на уговоры немецкого командования и не возглавил предательскую Русскую Освободительную армию вместо Власова? Кто знает. А может, он вспоминает детство, Витебск, отца Николая Карловича, генерала царской армии, героя Балканских войн?
Известные минские коллекционеры и историки Александр и Инна Радаевы неожиданно для себя наткнулись на имя их соотечественника С.Н.Войцеховского, и, пораженные мощью этой фигуры, они вплотную занялись исследованием его биографии. Позже ими была организована замечательная выставка в Государственном Историческом музее Беларуси, посвященная генералу. Александр Радаев пишет:
Все началось с того, что в одну из поездок в Прагу, гуляя по Вацлавской площади, мы зашли в книжный магазин и на полке русскоязычной литературы увидели книгу «Дом в изгнании», которая представляла собой сборник очерков о судьбах русской послереволюционной эмиграции в Чехословакии. Ввиду того, что издание было местное и на просторах бывшего СССР его найти было в принципе невозможно, оно было немедленно приобретено. И мы не пожалели: одних общеизвестных персон, имена которых знакомы многим, так или иначе были связаным с Чехословакией времен Первой республики, набралось немало. Среди них: княгиня Наталья Яшвиль, писатель Аркадий Аверченко, поэтесса Марина Цветаева, бабушка русской революции Екатерина Брешко-Брешковская и многие другие, кому Чехословакия в то время стала вторым домом.
Но один из очерков поразил, наверное, более всего. Судьба русского офицера, генерала колчаковской армии, а впоследствии и генерала чехословацкой армии Сергея Войцеховского была настолько яркой, драматичной, а в конце концов и трагичной, что не обратить внимание на эту фигуру было просто невозможно. Мы всегда интересовались историей, но это имя на тот момент было для нас абсолютно белым пятном. Даже то, что в довольно известном и недавно нашумевшем российском фильме «Адмиралъ» роль генерала С.Войцеховского была сыграна отдельным эпизодом, осталось, к сожалению, нами и, наверное, многими незамеченным. А после того как мы узнали, что С. Войцеховский по месту своего рождения в Витебске является нашим земляком, в семейном кругу сразу созрела идея провести выставку, посвященную генералу на его родине в Минске, а потом и непосредственно в Витебске.
С того момента начались поиски материалов, связанных с жизнью нашего героя, которые иногда превращались в увлекательные и порой детективные истории, которые не закончились до сих пор.
Однако, обо всем по порядку. Один из самых ярких генералов Белого движения Сергей Николаевич Войцеховский родился 28 октября 1883 года в Белоруссии в семье белорусско-литвинской шляхты. Все его предки по мужской линии были военными. Он, кстати, всегда подчеркивал, что он именно православный русский офицер. Бабушка по матери была из именитого рода графов Елагиных. Тоже давшего России много достойных офицеров. Так что у юного Сергея особого выбора не было. Да и он сам искренне стремился к военной службе. После окончания гимназии Войцеховский поступает в элитное Константиновское артиллерийское училище в Санкт-Петербурге. Окончил его в числе первых с отличием и подпоручиком отправился на Кавказ.
Началась русско-японская война. Он пишет рапорт, с просьбой отправить его воевать. Рапорт утвержден, но пока молодой офицер добирается до Дальнего востока, пока обустраивается на службе, война кончается. В боевых действиях он участия не принимает. Подписан позорный для России мир. Родина проиграла войну. Войцеховский раздосадован. Ему кажется, успей он к театру боевых действий, все было бы по-другому… Он еще не знает, что навоеваться в своей жизни еще успеет сполна.
Vypusknik-Nikolaevskoj-A.jpg)
Выпускник Николаевской Академии Генерального штаба штабс-капитан С.Н.Войцеховский.
Он служит в Белостоке адъютантом полковника Виктора Темникова, его будущего тестя. В 1908 году поступает в Николаевскую Академию Генерального штаба. В 1909 году женится на Маргарите, дочери его командира. В 1912-м заканчивает Академию с золотой медалью, то есть по первому разряду и с орденом Св.Станислава 3-ей степени за блестящую учебу. Он может сам выбирать себе место службы, и молодой капитан отправляется в элитный Московский военный округ. В те же годы он учится и заканчивает Московскую авиашколу Императорского Общества Воздухоплавания, получив лицензию пилота.
После Москвы - Тамбов. Там он встречает Первую мировую войну. На фронте - он храбрый, мужественный офицер, умеющий не только ходить в атаку, но и думать тактически и стратегически. Он награжден несколькими боевыми орденами, в том числе Св.Владимира 4-й степени с мечами и бантом (1916). Кстати, таким орденом Св.Владимира награждались только офицеры, выдержавшие бой под угрозой смерти. В конце 1914 года ему присваивается звание штабс-капитана, а в 1915-м он занимает должность начальника штаба дивизии. После ранения в ногу и под лопатку Сергей Николаевич возвращается в строй уже начальником штаба 2-й Кавказской гренадерской дивизии, оперировавшей в районе Вилейки (Белоруссия). В 1916-м - подполковник. В январе-декабре 1917 года - на должности начальника штаба 126-й пехотной дивизии. С августа 1917-го - начальник штаба 1-й Чехословацкой дивизии в составе русской армии.
Но уже наступила Великая Смута. Отрекся царь, империя, которой служил Войцеховский, перестала существовать. А позже, пользуясь безволием Временного правительства, большевики взяли власть. Сергей Николаевич новую власть не принял. Нужно сказать, что еще в декабре 1917 года французское правительство - ведущий участник Антанты - признало чехословацкий легион в России самостоятельной частью, находящейся под прямым руководством французского верховного командования. И решило провести эвакуацию легиона во Францию через Владивосток. Потому что запад России был охвачен кровавой гражданской войной.
-Polkovnik-S.Vojcehovski.jpg)
Полковник С.Н.Войцеховский, 24 сентября 1918 года, Сибирь.
В начале мая 1918 года войска чехословаков под командованием Войцеховского пробились в Челябинск. И в составе единственной тогда организованной и реальной военной силы в Сибири начали борьбу с красными. Части Чехословацкого корпуса соединяются с местными антикоммунистическими силами и громят большевиков на пространстве от Волги до Сибири. Сергей Войцеховский воюет на Урале, его части освобождают Екатеринбург. Через пару дней после того, как большевики казнили там царскую семью. Он воюет с Чапаевым и будущим советским маршалом Тухачевским. Его группа войск взяла Троицк, Кунгур и Тюмень. Лично руководил боями по овладению Верх-Нейвинским заводом, возглавив обходную группу чехословаков, обошедшую озеро Таватуй, и взяв Нижний Тагил. 17 октября 1918-го «за отличия в боях и выдающуюся службу» был произведён Чехословацким национальным советом в генерал-майоры и назначен командующим Самарской группой войск правительства Директории. Под его командованием группа вела оборонительные бои в Поволжье: не только остановил наступление красных, но и отбросил их за реку Ик.
Nablud.art.punkt-na-st.jpg)
Наблюдательный артиллерийский пункт, ст. Аргаяшь, перед наступлением на Кыштым.
Между тем отношения между белыми и чехословаками портятся. После победы Антанты на Западном фронте и провозглашения независимости Чехословакии они не видят смысла в дальнейшем участии в русской гражданской войне. Но Войцеховского, одного из самых талантливых командиров того времени, чехи высоко ценят. Вот что писал о нем Матей Немец, командир 3-го чехословацкого полка имени Яна Жижки: «Он успешно командовал нами в критических ситуациях и добился многих побед. Не только воинские способности, но и честный характер принес ему глубокое уважение наших солдат».
Приказом Верховного правителя и Верховного главнокомандующего адмирала Колчака от 08.03.1919 был определен из чешской в русскую службу. С сохранением чина генерал-майора и зачислением в списки Генерального штаба. Награжден орденом Св.Георгия 4-й ст. за взятие Челябинска, Троицка, Златоуста, Екатеринбурга. Во главе 2-го Уфимского корпуса участвовал в весеннем наступлении белых 1919-го, в обороне Уфы, в Челябинской операции. Командующий Уфимской группой войск, награжден орденом Св.Георгия 3-й ст. за Тобольскую операцию. Затем он уже командующий 2-й армией.
В ноябре 1919 года в селе Усть-Тарка Войцеховский совершил, наверное, самый страшный поступок в своей жизни. В ярости расстрелял из револьвера своего боевого товарища генерал-майора П.П.Гривина за самовольное оставление фронта. Своим отходом тот заставил отступить южную группу Войцеховского. После этого назначил войскам Гривина нового командующего и приказал им вернуться на оставленные позиции. Одни говорили, что Гривин ни в чем не виноват, он выполнял приказ вышестоящего начальства, и Войцеховский убил безвинного человека. Другие поддержали Сергея Николаевича, потому что в этой ситуации нельзя было быть мягким, фронт сыпался и Гривин действительно отступил по собственной инициативе. Не нам судить его. Но факт остается фактом.
General-major-S.jpg)
Генерал-майор С.Н.Войцеховский. Армия Колчака. 1920 год.
Успешно вывел свои войска из окружения под Красноярском в январе 1920 года. 25 января 1920-го, после смерти генерала В.О.Каппеля во время легендарного Великого Сибирского Ледяного похода, сменил его на посту главнокомандующего Восточным фронтом. Уже будучи при смерти, Каппель личным приказом передал Войцеховскому командование.
Руководил наступлением белой армии на Иркутск. 30 января 1920 разгромил войска красных под Иркутском, причём его войска были ослаблены эпидемией тифа. Потребовал от красного командования передать белым захваченного адмирала Колчака и золотой запас, а также обеспечить белые войска продовольствием, фуражом, тёплой одеждой. Узнав о расстреле Колчака, не стал штурмовать Иркутск. Было ясно, что война проиграна и рисковать жизнями русских солдат он не хотел. Армия двумя походными колоннами обогнула город и по реке Ангаре поднялась к Байкалу. И 14 февраля в условиях начинающегося ледохода вывел остатки колчаковских войск на восточный берег, в Забайкалье.
В начале 1920 года был назначен приказом атамана Г.М.Семенова командующим войсками Российской Восточной окраины. Но уже стало очевидно, что все кончено. К тому же он не находит общего языка с атаманом Семеновым, склонным, мягко говоря, к грабежам и разбою. Летом 1920 года он откомандировывается для связи с Вооруженными Силами Юга России. Прибыл в Крым, в армию генерала П.Н.Врангеля. В ноябре 1920-го эвакуировался в Константинополь. Тогда уже он принял решение: Чехословакия станет его вторым домом. В мае 1921 года он получил из Праги подтверждение о признании его генеральского звания. При условии, что он примет чехословацкое гражданство.
.jpg)
Генерал армии Чехословацкой республики С.Н.Войцеховский.
Минские коллекционеры и историки Александр и Инна Радаевы продолжают:
«Прежде всего, вернувшись, домой, мы сразу попросили аудиенции у посла Чешской Республики в Беларуси господина Йиржи Караса, с которым у нас еще до этого сложились очень хорошие отношения по художественным выставочным проектам. Внимательно выслушав наше предложение по проведению выставки о генерале, он сразу распорядился составить рекомендательное письмо на посольском бланке со своей подписью, где просил любые чешские институции оказывать нам помощь в сборе материала о С.Войцеховском, что впоследствии открыло многие нужные двери в наших поисках.
Следующим шагом было письмо издателям, в котором мы изложили свой замысел о выставке и попросили свести нас с автором очерка и другими лицами, которые могли бы помочь нам в этом деле.
Редакция отозвалась сразу. Оказалось, это действительно болеющие своим делом люди, в основном из волны российской эмиграции 1990-х годов. Кстати, в их периодическом издании «Русское слово» мы нашли, потом, немало ценной информации.
Настоящим проводником среди русской диаспоры в Чехии явилась для нас журналист Марина Добушева. Именно от нее мы узнали, что, к сожалению, автор очерка о генерале С. Войцеховском, кстати, его внучатый племянник, Сергей Георгиевич Тили умер буквально за полгода до того времени, когда мы решили взяться за эту тему. Но его вдова, Наталья Александровна Тили, позволила воспользоваться семейными фотографиями и архивом. От нее потянулась и одна из главных «нитей» в наших поисках к прямым потомкам генерала, которые проживают сейчас в США. Дело в том, что единственный сын генерала, родившийся в России в 1910 году, кстати, также служивший офицером в свое время в чехословацкой армии, в 1945 году перед приходом советских войск ушел из Праги в Мюнхен, в американскую зону оккупации, а потом и вовсе эмигрировал в Америку. Он уже умер, но два его сына и три дочки до сих пор живут в США. Одна из внучек генерала Сергея Войцеховског, Елена Згаговски, является хранительницей семейного архива. Именно с ней, через мою двоюродную сестру Валерию Андрееву, живущую в Америке и свободно владеющую английским языком, мы вели переписку и заключили впоследствии лицензионное соглашение на бесплатное целевое использование их семейного архива. Это обычная практика для западного мира оказалась для нас новым и полезным опытом в предоставлении или обмене информации, хотя организацией выставочных проектов мы занимались не первый раз. Кстати, к открытию выставки потомки генерала прислали свое приветственное письмо, которое было зачитано.
Среди людей, на то время наиболее полно владеющих информацией по интересующим нас вопросам, был известный чешский публицист, потомок белых эмигрантов Владимир Быстров, который написал в свое время книгу «Судьба генерала» о С.Войцеховском, а также являлся инициатором выставки «Сергей Войцеховский. Солдат и демократ», которая прошла в Праге в 2003 году. Познакомиться с ним так и не удалось. В.Быстров тогда уже тяжело болел и ни с кем на контакт не шел, хотя и до этого, по рассказам очевидцев, он относился к этой теме довольно ревностно. Умер он в июне 2010 года».
Продолжение следует
Имя Сергея Николаевича Войцеховского в прошлом дважды попадало в тайшетские анналы и оба раза в трагическом контексте. И дело здесь вовсе не в треклятости земли сибирской, это лишь превратности судьбы. Долгое время С.Н. Войцеховский практически не был известен тайшетцам. В местных историко-краеведческих публикациях вплоть до конца ХХ века о нём не упоминалось.
В том числе и в статьях, посвящённых событиям гражданской войны 1919-1920 гг., хотя красные партизаны Шиткинского фронта воевали против его Белой армии и чехословацкого легиона. Имя Войцеховского для большинства оставалось неизвестным, в отличие, например, от таких имен, как Колчак, Розанов, Каппель, Красильников, Гайда, Чечек…
В начале 60-х годов ХХ века оно впервые прозвучало для нас (я имею в виду тайшетцев вообще и тайшетских краеведов в частности) в «Повести о пережитом» советского писателя Бориса Дьякова:
«…Час назад прибегал ко мне генерал Войцеховский… царский генерал. Знаете, конечно? Известный колчаковец! Тухачевский громил его армию в гражданскую войну… Теперь его превосходительство дневальным у Кагаловского. Как сказал поэт: «Судьба жертв искупительных просит»!.. Так вот, явился этот самый Войцеховский за шприцем и сообщил, что Вольфсон плох…».
«…за гробом умершего в лагере коммуниста Драбкина идет белогвардейский генерал Войцеховский, опирающийся на палку и занятый своими мыслями».
Уничижительное отношение автора повести к заключенному Войцеховскому, выраженное словами лагерного фельдшера (колчаковец, громили его армию, теперь его превосходительство дневальный, был на побегушках, судьба жертв искупительных просит, этот самый), формировало отрицательное мнение о нём и у тайшетцев. В советские годы иначе и не могло быть. Подобную оценку не разделяли лишь немногие инакомыслящие тайшетцы. Сергею Николаевичу ещё предстояло вернуться к нам в образе патриота России, а не физически и морально униженного заключенного.
В многочисленных публикациях названы две причины его физических страданий и кончины: язвенная болезнь, кровоизлияние в желудок, туберкулез лёгких и старческий маразм. Туберкулёз – распространённая и неизлечимая лагерно-тюремная болезнь тех лет. Если же говорить о язвенной болезни желудка (есть указание на заболевание Войцеховского ею еще в Чехии до 1945 года), то стоит отметить возможность хирургического лечения язвы в больнице «Озерлага», даже если поверить той же повести Дьякова:
«В дверях показался Баринов. Малюкаев сразу к нему:
- Проклятая язва… гражданин майор. А меня - на этап.
- Резину вы со своей язвой тянете! Резаться надо…
Майор покосился на меня:
-Госпитализируйте в первый корпус!».
По неизвестной нам причине заключенному Войцеховскому такая же хирургическая помощь не было оказана, возможно, были противопоказания такому лечению. И в этой ситуации единственно возможный способ облегчения его положения – оставить в обслуге лагерной больницы. Для Сергея Николаевича это была по жить.
И дело здесь вовсе не в гуманизме лагерного начальства. Таковы были медицинские порядки, впрочем, начальство могло пренебречь ими. В марте 1949 года был издан приказ МВД «Об установлении категорий по трудовому использованию заключенных, содержащихся в исправительно-трудовых лагерях и колониях МВД». Всего было утверждено четыре категории трудоспособности, к последней причисляли всех заключённых, страдающих тяжелыми хроническими болезнями или физическими недостатками, не дающими им возможности работать, или могущие быть использованы на работах в пределах остаточной трудоспособности.
Это был так называемый «забалансовый контингент», говоря лагерным производственно-бухгалтерским языком. Этот же приказ утвердил перечень 30 заболеваний и пороков, наличие которых у заключённых позволяло врачебно – трудовым комиссиям присваивать им инвалидность. Первыми в перечне было названы «глубокие неизлечимые расстройства общего питания на почве истощения, дистрофия, эндокринные заболевания, неизлечимые болезни крови и органов кровообращения, туберкулёз, хронические болезни лёгких, бронхиальная астма…» . Допускалось использование заключённых не в соответствии с определённой для них категорией трудоспособности, но со скидкой норм выработки до 25% и 20 % при выполнении работ тяжёлой и средней степени тяжести. Такая участь могла постигнуть и С.Н. Войцеховского, но обошлось.
Вторая известность повести Дьякова, а вместе с ней и Войцеховского, пришла к тайшетцам на волне её критики в 90-е годы ХХ века, после того как гласность в СССР стала свободой слова. Деятельность Всероссийского историко-просветительского и правозащитного общества «Мемориал», его региональных отделений способствовала критическому прочтению произведения Б. Дьякова. О Войцеховском тайшетские краеведы заговорили как об одной из многочисленных жертв политических репрессий.
Тайшетская городская первичная организация «Мемориал» была создана в октябре 1989 года. Небольшая группа краеведов, включая школьников, начала сбор сведений о жертвах политических репрессий и о тайшетских лагерях ГУЛАГа. Велась работа по распространению полученных сведений, научных и литературных произведений о лагерном прошлом Тайшета.
В 1998 г. был подготовлен библиографический справочник о таких произведениях, в местной газете публиковались воспоминания бывших зеков, периодически выходила в эфир передача «Странички Мемориала» на местной ТВ-студии. Активное участие в этой работе принимали старшеклассники, и это было особенно актуально, впрочем, как и сейчас. С участием школьников вёлся поиск лагерных кладбищ, установка простейших мемориальных сооружений на этих забытых погостах.
В апреле 2004 года сведения о кладбищах потребовались для решения вопроса об эксгумации и перезахоронению на родине останков генерала Сергея Николаевича Войцеховского в соответствии с инициативой посольства Чешской республики. Отмечаю одну особенность в письме генерального директора Ассоциации международного военно-мемориального сотрудничества «Военные мемориалы» в адрес Тайшетского управления МВД: перезахоронение на родине останков генерала , то есть в Чехии. Как видим, руководство Ассоциации не считало Россию его родиной. Россию, которую трижды у него отнимали, которую он терял, отняли и в этот раз.
Важное место в историографии особого лагеря «Озёрный» занял сборник воспоминаний «Озерлаг. Как это было». В нём опять-таки нашлось место отрывку из повести Б. Дьякова. Иной информации о Войцеховском по-прежнему не было, и его судьба оставалась ещё неосмысленной. Как известно, чтобы помнить о чём-то из прошлого, следует сначала это познать и понять, затем почувствовать.
Удивительно то, что на фоне публикаций о судьбах репрессированных и их воспоминаний, повесть Дьякова зазвучала совсем иначе – упомянутый в ней Войцеховский предстал перед тайшетцами уже не лагерным придурком с антисоветским прошлым, не как одна из многочисленных жертв послевоенных политических репрессий, а как герой, как русский офицер, высокопоставленный военнослужащий Чехословакии.
Конечно же, короткие упоминания тех лет о судьбе С.Н. Войцеховского в немногочисленных, коротких публикациях не могли дать полных знаний его жизни.
Сегодня мы располагаем о Войцеховском более обширной информацией, чем в начале 90-х годов. СМИ стали чаще писать о нём, многое стало доступным благодаря интернету. В совокупности это дало возможность сегодня разнообразить формы и содержание историко-краеведческой воспитательной работы с молодёжью, включая глубокий разговор — осмысление судьбы Войцеховского (мыслей на эту тему множество: «Судьба – очень удобное слово для тех, кто никогда не принимает решений» / Джуди Фостер; «Мы творим нашу собственную и называем её судьбой» / Бенджамин Дизраэли). Появились первые, пока еще реферативные, исследования старшеклассников о жизни и судьбе этого русского офицера. Первое такая работа было написана десять лет назад.
В настоящее время благодаря активности членов общества «Памяти чехословацких Легионеров», спустя полвека после первого краеведческого упоминания имени Войцеховского, тайшетцам вновь выпала возможность вернуться к осмыслению судьбы этого человека, к новым практическим шагам по увековечиванию памяти о нём.
Тайшетские краеведы в апреле 2016 года во второй раз встречали единомышленников из Чехии. Первая такая встреча закончилась лишь посещением лагерного кладбища на станции Топорок, установкой памятника на кладбище и участием в конференции. Контакты тайшетских краеведов, особенно школьников, с представителями Чехии способствуют формированию у них понимания важности моментов общей истории в деле укрепления отношений. Из области точных наук известно, что протекание процессов зависит не от числа участников, а от числа взаимодействий между ними. Позвольте поблагодарить руководство и членов Общества «Памяти чехословацких легионеров» за совместную работу по увековечиванию эпизодов одной из страниц нашей общей истории.
К сожалению, одна из таких страниц — лагерное прошлое Тайшета, символом которой стал и особый лагерь №7 «Озёрный». Необходимо отметить, что кроме Войцеховского в этом же лагере,в одно с ним время находилось 50 граждан Чехословакии, о которых нам ещё ничего неизвестно, не считая нескольких имён: Адлер Петер, Борецкий Богумил, словак Биба Штефан по документам МВД.
Сергей Николаевич Войцеховский оказался в составе первых этапов заключённых в создаваемом особом лагере № 7 «Озёрный» 1949 года. Как известно, первым всегда тяжелее. Пусть эта фраза всего лишь фигура речи, но она верна.
Решение о создании Озерлага было принято в декабре 1948 года, производственно-лагерную самостоятельность приобрёл в январе 1950 года, приняв титул на ведение работ по завершению строительства железной дороги Тайшет – Братск протяженностью 310 километров (для сравнения: расстояние от Праги до Братиславы по прямой 290 километров ). Это пенитенциарное учреждение не было первым на тайшетской земле.
Экспансия ГУЛАГА в Иркутской области началась в 1937 году и именно в Тайшетском районе. Перечислю в хронологическом порядке все лагеря, сменявшие друг друга и некоторое годы существовавшие одновременно: Тайшетский исправительно-трудовой лагерь (ИТЛ) ГУЛАГ лесной промышленности, Западный ИТЛ и Южный ИТЛ железнодорожного строительства, Тайшетский ИТЛ областного подчинения, Тайшетский каторжный ИТЛ ГУЛАГ, Тайшетский ИТЛ и Ангарский ИТЛ железнодорожного строительства, и, наконец, особый (не исправительно-трудовой) лагерь Озёрный. Численность заключенных этого лагеря в 1951 году составляла более половины населения Тайшетского района.
Первоначально этот лагерно-строительно-производственный комплекс подчинялся Главному управлению лагерей железнодорожного строительства МВД СССР (ГУЛЖДС). Что значит комплекс? В ведении его начальника находился сам лагерь, строительные работы, производство строительных и иных материалов. Подчинение лагеря начальнику строительства и производства было вызвано потребностью усиления эксплуатации заключённых.
Озерлаг имел довольно сложную организационную лагерную и производственно-строительную структуры. Его основу составляли жилые помещения и зоны, иначе — лагерный городок, чаще — лагерный пункт. В лагерях ГУЛЖДС создавались лагпункты постоянной дислокации (стационарные), и колонны, перемещавшиеся вслед транспортно-строительным работам. Колонны и лагпункты объединялись в лагерные отделения, в связи с особенными производственными задачами создавались и самостоятельные, вне лагерного отделения, отдельные лагерные пункты (ОЛП), и подкомандировки. В 1957 году Озерлаг имел три лагерных отделения, 54 лагпунктов и колонн. Численность заключённых в лагерных отделениях составляло от 1500 до 3000 человек, в колоннах — от 200 до 800.
Созданием Озерлага первоначально занималось Ангарское Управление строительства и ИТЛ (Ангарстрой, Ангарлаг), что привело к некоторым тяжелым для зеков последствиям. Для этого управления, занятого своими лагерно-строительными делами, было сложно хорошо подготовиться к приёму заключённых другого лагеря, тем более прибывших ранее намеченного срока.
Дело усложнялось ещё и тем, что названное управление фактически вело создание своей новой структуры управления строительства после ликвидации Тайшетского ИТЛ ГУЛЖДС. В связи с этим осуществлялась переброска собственной рабочей силы (15 тысяч заключённых) на восточное плечо строящейся железной дороги, на участок Братск – Усть-Кут, на необустроенные места. Следствие всех этих сложностей — неудовлетворительная готовность помещений лагерных городков (зон) к приёму заключённых Озерлага. С.Н. Войцеховский испытал это на себе сполна.
Особый контингент (политические заключённые, осужденные по 58 статье УК РСФСР), к числу которого он относился, размещался в 45 лагерных городках (жилых зонах), восемь зон было отведено для уголовных заключённых. Бытовые условия были тяжёлыми: 30% лагерных городков были довоенной постройки (1938 год), 70% — 1946-1947 годов, то есть ветхими и требующими ремонта, 74 % заключенных спали на нарах-вагонках (двухъярусные нары) и 26% — на сплошных нарах.
На одного особого заключённого приходилось 1.35 квадратных метров жилых помещений при норме два квадратных метра (этот показатель в лагерях западного участка БАМа не был достигнут даже к 1951 году); 42 лаггородка снабжались водой из колодцев, в восьми зонах вода была привозной. В некоторых лагерных пунктах на второй год существования Озерлага жили в бараках без умывальников, вешалок, столов, скамеек, бочек с питьевой водой.
Первые заключённые прибыли в Озерлаг ранее намеченного срока – в апреле, в ещё холодное время года, а не летом 1949 года. Холод был страшным бедствием для зеков.
В создаваемый Озерлаг было направлено больше заключённых, чем планировалось, так как двенадцатый плановый особый лагерь не был создан в СССР. Это привело к ухудшению обеспечения заключённых пищей, обмундированием, медикаментами и другими жизненно важными ресурсами.
В апреле 1951 года в Озерлаге содержалось 36843 человек (вместо плановых 25000), в том числе особый контингент — 33 225 заключённых, уголовно осуждённых было 3618 человек. В лагере содержалось 8351 женщин. Это была огромная людская масса, сосредоточенная в более чем полсотни зонах, разбросанных на пространстве в 300 километров. Каждый там был лишь букашкой, мухой , по образному выражению самих заключенных, сегодня еще ползающие кое-как, а завтра уже нет…
В Озерлаге в 1949 году оказалось на 6760 заключённых больше, чем планировалось, а на питание было выделено 47950 рублей из расчёта 25 000 человек при минимальной стоимости дневного пайка 6 рублей 45 копеек, максимальной 10 рублей 19 копеек. Из-за внепланового повышения численности заключённых стоимость пайка была уменьшена до шести рублей и заключенные не получали положенного количества продуктов.
Растянутая инфраструктура Озерлага — большие расстояния между лаггородками, лаггородками и больницами, отсутствие дорог и редкое движение рабочих поездов лишали заключённых дальних лагерных городков возможности своевременно получать, например, медицинскую помощь. В 1951 году лагерь имел 48 медицинских пунктов, санчастей в каждом лагпункте, больницу № 4 на 1500 мест для заключённых особого контингента и одну больницу на 100 мест для заключённых общего контингента. Кроме того, имелось четыре амбулатории со стационарными отделениями на 15-20 коек, одна поликлиника и больница на 150 мест для вольнонаёмных работников.
Медицинская помощь требовалась многим заключённым Озерлага. 35 % из них имели наказание в виде лишения свободы сроком от 15 до 25 лет. Длительное пребывание в лагерях уже само по себе превращало их в физически и психически больных. Кроме того, 34,8 % узников Озерлага были старше 50 лет, более 8000 заключённых имели инвалидность, 10,3 тысячи — хронические заболевания, более 2000 человек — различные физические недостатки.
Всё это вело к повышению смертности. Её наиболее высокий уровень был зафиксирован в 1951 году. В этом лагере за все годы его существования как особого умерло 4 221 заключенных, что значительно больше, чем в остальных особых лагерях МВД. МВД, Управление Озерлага принимали меры по оздоровлению заключённых, но ситуация менялась не сразу.
Состояние одного из центральных медучреждений Озерлага, больницы № 1, в которой оказался С.Н. Войцеховский, в 1951 году выглядело следующим образом: четыре корпуса больницы и изолятор требовали ремонта, не хватало посуды, некоторые больные были вынуждены есть палочками, многие спали на одной простыне вместо двух.
Больнице не хватало многих лекарств и перевязочного материала. Больные туберкулёзного и венерического корпусов свободно гуляли по территории, которая была захламлена и превращалась в источник вероятных эпидемий. В течение июня умерло 31, в июле 21 человек при общей численности в 600 больных. Высокая смертность складывалась из-за инвалидов, больных старческого возраста.
В госпитале № 2 для офицеров и солдат плохо проводилась терапия сном, не было люминала, недостаточно пенициллина, новокаина. Переливание крови не проводилось. Качество медицинского обслуживания снижалось из-за недостатка врачей. На пять больниц вместо положенных 111 врачей имелось лишь 30 . В течение первого квартала 1951 года Озерлаг недополучил на медицинское обеспечение на сумму 690,9 тысяч рублей.
Отметим справедливости ради, что в 50-е годы ХХ века неудовлетворительное состояние медицинских учреждений, высокая смертность существовала не только в лагерях ГУЛАГа, но и в целом среди населения Тайшетского района.
В литературе об истории лагерей западного участка БАМа (Тайшет – Братск-Усть-Кут) допускаются неточности в нумерации больницы, в которой находился С.Н. Войцеховский. Путается номер колонны при больнице с номером самой больницы, путаются нумерация без учёта принадлежности больницы к разным лагерям. Больница на 50 километре строящейся железной дороги Тайшет-Братск-Усть-Кут (западный участок БАМ) для заключенных, как и все жилые и рабочие зоны (лаггородки, колонны), была передана Озерлагу в связи с ликвидацией Тайшетского ИТЛ ГУЛЖДС для размещения на его базе особого лагеря «Озёрный».
К настоящему времени отсутствует полное и точное описание больницы. По косвенным данным, больница имела более пяти лечебных помещений, помимо которых были административные и бытовые здания. За ограждением больницы располагался посёлок вольнонаемного персонала, казармы охраны, производственные помещения. По результатам экспедиций на месте больницы было обнаружены фрагменты различных построек (подполья, палисадники, фрагменты кирпичных элементов), лечебных корпусов, бараков лагпункта №02, механических мастерских, производственных помещений и других строений.
В Центральной больнице (начальник майор Рабинович) к концу 1950 года числилось 1145 работников, в том числе 77 вольнонаёмных, 16 заключённых ИТЛ, 1052 заключенных особого контингента. На ближайших от больницы лагерных пунктах Сельхоз — 13, № 023 (41 километр), № 021 (46 км.), №020 (55 км.), Сельхоз — 14 (64 км.), № 027 (68 км.) железной дороги Тайшет – Лена содержалось и работало в сельском хозяйстве 1887 человек, в пошивочных и слюдоперерабатывающих мастерских — до 1887 заключенных особого контингента. На 57 километре находился Дом младенца (лагпункт № 039, 359 заключенных, начальник старший лейтенант Бердников). Таким было лагерное соседство у больницы, в которой содержался С.Н. Войцеховский.
Проследим его путь в Озерлаг. Этапы заключенных в этот лагерь прибывали на станцию Тайшет-2 Управления железнодорожной линии Тайшет – Братск, далее на центральный пересыльный пункт № 025 (начальник подполковник Васильев). Все номера лагерных пунктов особого лагеря «Озёрный», в которых содержался особый контингент, начинались с ноля. Пересыльный лагерный пункт №025 находился на северо-восточной окраине Тайшета, на пятом километре строящейся железной дороги Тайшет-Братск. Здесь начинался западный участок Байкало-Амурской железнодорожной магистрали. Пересылка вмещала до 1000 заключённых. На декабрь 1950 года в ней находилось 700 заключенных. Их воспоминания позволяют подробнее представить тайшетскую пересылку на этот год:
«…столыпинский наш вагон отцепили и повезли куда-то на запасные пути, на миг мелькнуло серое здание вокзала с черными буквами по белому полю «Тайшет». Вагон почти вплотную подогнали к довольно просторному дощатому загону…Загон был необычен своими высокими стенами. Они были высотою в метра четыре. И это была неслучайность. Такая высота понадобилась для того, чтобы пассажирам транссибирских экспрессов не попадались на глаза заключенные. И знаменитая тайшетская озерлаговская пересылка была примерно так же огорожена. Снаружи, особенно со стороны железной дороги, — высокий, гладкий сосновый забор. И вышек нет над заборами. Вышки – невысокие – были расположены внутри – в углах дощатой ограды. И колючка, и пулеметы, и прожектора – все было внутри. Что подумает проезжающий мимо в скором поезде человек? Неинтересный забор какого-то склада. Про лагерь не подумает. …Построили нас по пятеркам. Впереди – женщины. …Вели нас пустыми, немащенными, грязными после дождя улицам…Городок был серый, весь деревянный. Серые от ветхости и дождей домишки и заборы. Слева виднелось что-то похожее на небольшой заводик. Пахло мокрым деревом, смолою, креозотом. Справа, невидимые нам за домами, грохотали поезда. …В бараке были не сплошные нары, а так называемые вагонки. …За колючей проволокой была женская зона пересылки…Этапы ежедневно приходили и уходили. Люди менялись…
Много было разных встреч в Тайшете».
На тайшетской пересылке формировались этапы на все лагерные пункты и колонны Озерлага, Ангарлага и отправлялись железнодорожными вагонами. Этап до Центральной больницы следовал, вероятно, до станции Топорок (48 километр километр железной дороги, трассы, как тогда говорили), далее два километра пешком под конвоем через железнодорожный мост (р.Топорок). Возможно, этапный вагон останавливался непосредственно напротив больницы, воспоминаний об этом в нашем распоряжении не имеется.
Ближайший населённый пункт — деревня Шевченко, она находилась на противоположной стороне железной дороги, практически напротив станции Топорок. Вокруг больницы и лагерного пункта №02 образовался жилой посёлок для вольнонаёмных, военных сотрудников лагеря.
Левее от него, примерно в километре от больницы, на лесном косогоре было устроено два кладбища – для умерших заключённых и гражданского населения, работников больницы и лагпункта. Кладбище заключённых расположилось немного ниже по склону. В настоящее время оба кладбища заросли деревьями и кустарниками. Могильные холмики лишь немногих захоронений ещё заметны, они не имеют никаких первоначальных обозначений, поэтому удалось лишь визуально насчитать примерно 250 могил.
При их подсчёте пользовались простым способом во избежание ошибки, путаницы с естественными возвышениями земли: если справа и слева от какого-либо холмика есть еще похожие, то это могилы. К настоящему времени это место превращается в мемориальный комплекс, здесь уже несколько простейших памятных знаков, составляющих единое поминальное место: памятник-стела японским военнопленным, поминальный крест белорусскому католическому священнику, крест в память о всех заключенных незаконно осужденных и умерших в Озерлаге, могильная плита, металлическая табличка, мемориальный камень в память о С.Н. Войцеховском. Некоторые из них прошли обряд освящения, в том числе и памятник Сергею Николаевичу.
Близ этого мемориального комплекс, который хоть и редко посещается родственниками захороненных, делегациями из Японии, журналистами различных СМИ, проводятся Дни памяти жертв политических репрессий (30 октября), практически ежегодно сюда совершаются рабочие поездки краеведов для работ по сохранению порядка на кладбище.
Тайшетские краеведы стараются сделать доступным для школьников многое из опубликованного о С.Н. Войцеховском, познакомить их с многочисленными оценками и суждения о нём: воин, демократ, генерал, трагедия, честь, патриот, судьба-злодейка, генерал двух армий, генерал без Родины, истинный патриот, истинный христианин, честный русский офицер, военный специалист, и составить собственное мнение.
Надо найти в коллективной памяти тайшетцев, особенно молодёжи, место именно этому русскому офицеру. Множество публикаций о нём само по себе не решает этой задачи. Требуются чувства, а не только знания. Просмотр школьниками белорусского документального фильма «Сергей Войцеховский. Генерал без Родины» формирует понимание и пробуждает чувства, без которых память о человеке не живёт. Всматриваешься в экран и как-то более ясно, чем от чтения текстов, начинаешь понимать ускользающие детали, мелочи.
Говорят, что жизнь складывается из мелочей, и именно из-за мелочей она не складывается. Всматриваешься в детали и начинаешь осознавать, что Сергей Николаевич, в общем-то, трижды был лишён (или трижды терял сам?) Родину. Что практически труды, кровь и пот, дела всей его жизни оказались по большому-то счёту напрасными, без результатов, сохранившихся до наших дел.
Сопротивление Германии и победа над ней не случились, большевики не были свергнуты, армию Чехословакии распустили, с братьями по оружию и с семьёй вынужденно расстался, здоровье роковым образом было подорвано, антифашистское подполье раскрыто, освобождения из лагерей не дождался…
Только пример величайшей трагедии человека и верности присяге, Родине.
Станция Топорок. 
Мемориал в Вихоревке. 
За мостом слева располагалась Центральная больница Озерлага.
Евгений Селезнёв,
краевед, кандидат исторических наук
Командир 3-го Чехословацкого полка. Присутствовал 20 мая 1918 г. на Съезде делегатов всех частей корпуса в Челябинске, вошел в Военный Совет, созданный для координации действий разрозненных групп корпуса и установления связи с местными антибольшевистскими организациями. Вместе с Сыровым командовал Челябинской группировкой чехословацких войск из 9 тысяч человек, сосредоточенной в районе Челябинск - Златоуст: 2-й и 3-й стрелковые полки, 2 батальона 6-го стрелкового полка, 3-й Запасной полк, 3-я ударная рота, 1-я батарея. Организовал успешное выступление против большевиков в Челябинске 26 мая 1918 г., где разоружил два "интернациональных" пехотных полка из немцев и австрийцев, захватив огромные трофеи. Впоследствии, был награжден за это Георгиевским крестом 4-й степени. Смелым маневром занял железную дорогу Златоуст - Челябинск и разгромил там красных. Назначен словесным приказом командующего Чехословацким корпусом 27 мая 1918 г. командующим чехословацкими войсками Челябинской группы и Уральского фронта. В Омске 10 июня 1918 г. его войска соединились с Сибирской группировкой Чехословацкого корпуса. Постановлением съезда членов Временного Челябинского комитета и Чехословацкого Национального Совета (ЧНС) 11.06.1918 г. произведен в полковники и приказом № 58 назначен временно исполняющим должность начштаба Чехкорпуса с оставлением в должности комполка и комвойск Челябинской группы. Проведя успешные бои против красных у Златоуста, Бердяуша, Усть-Катава, осуществил соединение своих сил 6 июля 1918 г. на станции Миньяр у Златоуста с Пензенской группировкой Чечека. После этого Войцеховский перенес боевые действия на екатеринбургское направление и 28 июля 1918 г. захватил Екатеринбург, отразив яростные контратаки красных, пытавшихся его отбить. Летом 1918 г. – командующий Екатеринбургской группой войск. В это время он лично руководил боями у Верх-Нейвинского завода, возглавив обходную колонну чехословаков и взяв Нижний Тагил. Командующий 1-й Чехословацкой дивизии (июнь - октябрь 1918 г.). Произведен ЧНС в чин генерал-майора 17 октября 1918 г. и назначен командующим Самарской группой войск в Уфе, куда переведен с Екатеринбургского направления (бывшая Поволжская группа войск, сменил генерала Чечека). Здесь он не только остановил наступление красных, но и отбросил их за реку Ик, упрочив положение белых на Самарском фронте. Пользовался среди чехов и словаков большой популярностью. С конца октября по декабрь 1918 г. – командующий Уфимской группой войск, на базе которой в декабре 1918 – январе 1919 гг. была сформирована Западная армия Ханжина. В Уфе был с недоверием встречен русскими войсками, где осенью 1918 г. сложилась тяжелая ситуация из-за наступления красных войск, но быстро завоевал их симпатии. В это время он выходит из-под контроля КОМУЧа. Создал маневренную группу из 7 чехословацких батальонов в районе Белебея при обороне Уфы. Разместил силы Каппеля в центре своих позиций. Разбил этими силами красных на направлениях Уфа-Троицкосавск-Белебей 10 – 18 ноября 1918 г. Выступал противником введения в армии погон. В ноябре - декабре 1918 г. для спасения измотанных частей Каппеля двинул в бой небольшие силы Молчанова, которые потеряли в этих боях и от морозов до 40 % своего состава, но выполнили приказ Войцеховского. В момент переворота 18 ноября 1918 г. и после него запретил эсеровским агитаторам посещать войска, опасаясь из разложения. Отказался признать давление чехов и словаков, требовавших от него действий против распоряжений из Омска. Не получая никаких указаний от главкома чехословацких войск Сырового, перешел в декабре 1918 г. на службу к Колчаку, который подтвердил все полученные им за 1918 г. награды и чины, сложив с себя полномочия офицера Чехословацкой армии. После сдачи Уфы в конце декабря 1918 г. части Самарской группы Войцеховского отошли оттуда и были сменены другими белыми частями. С расформированием Самарской группы, с 1 января до июня 1919 г. – командующий 2-м Уфимским армейским корпусом. Был ранен 8 января 1919 г. Со 2-й половины мая 1919 г. – по сентябрь 1919 г. командующий Уфимской группой войск во 2-й армии гене
рала Лохвицкого. Непродолжительное время летом 1919 г. находился вне фронта, так как временно вышел из армии в знак протеста против назначения туда Сахарова. Участник Тобольской наступательной операции в сентябре – октябре 1919 г. сил Колчака. Перешел в наступление 1 сентября 1919 г. при тяжелом положении своего правого фланга войск, полностью выполнив задачу ударом во фланг 27-й стрелковой дивизии красных. После этого повернул свои силы почти на север во время сражения и сбил врага на фронте Сибирской армии, чем позволил ей двинуться вперед, хотя раньше ей это в ходе данного контрнаступления не удавалось. За это Войцеховский был награжден 12 сентября 1919 г. Георгиевским крестом 3-й степени. В сентябре 1919 – январе 1920 гг. – командующий 2-й армии (сменил Лохвицкого), генерал-лейтенант. Застрелил 20 ноября 1919 г. генерал-майора Гривина в селе Усть-Татарка за самовольное оставление им фронта, который своим отходом заставил отступить южную группу Войцеховского. Это произошло, когда Войцеховский получил от него повторный отказ вернуться и угрозу нападения с применением шашки. После этого назначил войскам Гривина нового командующего и приказал им вернуться на оставленные позиции. Получил после доклада Каппелю и Сахарову об этом происшествии с их стороны 26 ноября 1919 г. благодарность за наведение в армии порядка. В Ново-Николаевске часть Сибирской армии во главе с полковником Ивакиным подняла против него мятеж, им подавленный. В середине декабря 1919 г. категорически отказался от поста Главнокомандующего белыми силами Восточного фронта. За потворство чехов и словаков в Сибири большевикам во время Великого Сибирского Ледового Похода вызвал их командующего Сырового на дуэль, на которую чешский генерал не явился. Командующий Московской группой войск (с 15 января 1920 г. – Дальневосточная белая армия) в составе 1-го и 2-го корпусов, к которым позднее присоединился 3-й корпус, большая часть которого состояла из семеновцев ("Колчаковско-Каппелевская армия"). Успешно вышел из окружения под Красноярском 5 - 6 января 1920 г., приготовленного для отступающих белых войск большевиками и эсерами. Перешел со своими силами к 7 января 1920 г. Енисей, не вступая в Красноярск. После этого отходит на реку Кан, вскоре после этого, из-за болезни Каппеля, распоряжается отходом белогвардейских войск на восток. С 21 января (по другим данным, с 26 января 1920 г.) по 25 апреля 1920 г. – последний командующий сибирскими белыми войсками после передачи ему командования генералом Каппелем. В его подчинении тогда находилась войсковая группировка из 30 тысяч человек: казаки Анненкова, бригада Красильникова, солдаты генерала Волкова, Ижевско-Воткинская дивизия, добровольцы Вержбицкого, части отдельных номерных дивизий. Подошел к Иркутску и 29 января 1920 г. занял пункт Куйтун и повел на Иркутск дальнейшее наступление вдоль железной дороги. Разгромил красные войска Нестерова 30 января 1920 г. у станции Зима при "неожиданном" содействии чехов и словаков. Исход боя решило введение Войцеховским в бой сил 25-го стрелкового полка имени адмирала Колчака. В итоге, были разбиты, по меньшей мере, 3 эшелона красных. Войцеховский занял 1 февраля 1920 г. предместье Иркутска Черемхово. После этого он разбил группу прикрытия красных под Усольем, вплотную подойдя к городу. У самого Иркутска он 5 -6 февраля 1920 г. вел жестокие бои, наиболее тяжелые из которых были под деревнями Суховкой и Олонками. Войцеховский 6 февраля 1920 г. выдвинул ультиматум красным: 1. Отвести их войска к северу. 2. Выдать белым Колчака и золотой запас. 3. Обеспечить белую армию продовольствием, фуражом, теплой одеждой на 50 тысяч человек. По просьбе иркутских красных властей, чехи и словаки начали с ним переговоры об условиях прохода его сил через Иркутск. К этому времени большая часть войск Войцеховского представляла из себя тифозный лазарет. В условиях, когда чехословаки и большевики затянули переговоры, решил прорваться в Забайкалье в обход Иркутска, несмотря на желание Сахарова взять его. Узнав о расстреле Колчака, Войцеховский разделил свою армию на 2 части и обошел ими город: 1-я группа
перешла замерзший Байкал и ушла в Забайкалье, 2-я, обойдя Иркутск с юга, ушла в Читу. Решение Войцеховского было обусловлено нежеланием чехов и словаков впустить его силы в Иркутск. Во время перехода 11 – 13 февраля 1920 г. Байкала, издал приказ о производстве офицеров армии до полковников и войсковых старшин включительно без даже поверхностного рассмотрения дел ранее представленных к производству, из-за чего большинство офицеров сразу перескочили через 2-3 чина. Генерал-майор Фельдман обвинял его в том, что таким поступком он окончательно развратил офицерский корпус, дав тем самым армии "54 неграмотных штаб-офицеров и еще больше обер-офицеров". Прибыв в феврале 1920 г. в Забайкалье, расположил свои войска в районе Песчанка и окрестных деревнях, созвал собрание старших начальников своих сил для получения сведений о том, подчиняться им или нет Семенову. Пытался выторговать у Семенова для своих войск особые привилегии. Остался на посту командующего армией, но Семенов становился над ним, несмотря на то, что он был авторитетнее. В Чите снова собирает своих подчиненных для решения вопроса о дальнейших действиях. В это время он стал активно повышать дисциплину в армии суровыми мерами. Войцеховский без энтузиазма встретил пришедшие после него в Забайкалье белые части генерала Сукина и полковника Камбалина. В качестве командующего войсками Российской Восточной Окраины, Войцеховский 23 марта 1920 г. в своем обращении к населению Забайкалья объявил, что крестьяне, казаки и буряты должны выслать своих представителей в Читу на съезд к 6 июня 1920 г. Несмотря на то, что по данным генерала Фельдмана, он слабо укрепил Забайкалье в целом и Читу в частности, возведя оборону лишь на Яблоновом хребте, в апреле, на Пасху, при помощи семеновцев и японцев разбил наступавшую красную бригаду. Поддержал мнение Фельдмана заранее подготовить к эвакуации семьи офицеров, чтобы освободить для армии подвижной состав и пути отхода, создании особого офицерского резерва, который должен был играть роль самого стойкого белого подразделения для подъема боевого духа других. Не дал создать Фельдману, как тот планировал, офицерский батальон за счет отдельных офицеров и упразднения офицерских рот охраны при генералах. В ответ на протест Фельдмана, отправил его на второстепенную должность. Не смог учредить курсы "по повышению боеспособности армии", предложенные Фельдманом. В Чите в мае 1920 г. передал командование Дальневосточной белой армией Лохвицкому и уехал во Владивосток, присоединившись к войскам чехов и словаков. Это было обусловлено его нежеланием содействовать расколу в войсках на "каппелевцев" и "семеновцев". С сентября 1920 по 1930 гг. – в эмиграции в Манчжурии. В Харбине с сентября 1920 г. вместе с Пепеляевым вел яростную критику против Семенова, в том числе – на страницах официальной "Русской армии". Руководитель РОВС на Дальнем Востоке в Мукдене по 1929 г. В 1929 – 1945 гг. – в Праге, занимал ответственные должности в армии Чехословакии. Здесь стал отличным летчиком и автомобилистом, слыл знатоком Польши, Кавказа, Сибири, Подкарпатской Руси. Генерал армии с 30 декабря 1929 г. Имел иностранные награды. В 1919 г. награжден Чехословацким военным крестом, позже - Чехословацкой революционной медалью, чехословацкой медалью Победы, Французским орденом Почетного легиона 4-й степени (1926 г.), Французским орденом Почетного легиона 3-й степени (1929 г.), Югославским орденом святого Саввы 2-й степени (1929 г.), Югославским орденом святого Саввы 1-й степени (1930 г.), Югославским орденом Короны 1-й степени (1937 г.), Румынским орденом Звезды 1-й степени. Командующий 1-й армией Чехословакии с 25 сентября по 14 октября 1938 г. Один из высших чехословацких генералов Л. Крейчи так его охарактеризовал в это время: «Командующий армией очень хороший. Во время политического кризиса проявил неровный характер и личные амбиции. Для высшего командования непригоден». Войцеховский выступал за оказание сопротивления немцам, что не было поддержано руководством Чехословакии. Арестован СМЕРШем в 1945 г. Репрессирован, умер в лагере около Тайшета.